Повести - Страница 56

Но это было только началом… Послышалось злобное клокотанье, снова что-то хлопнуло, и в потолок захлестала черная сверкающая струя.

Все бросились к скважине. Закрыть ее! Скорее, скорее!…

Тревожная, но радостная минута…

В черном тяжелом дожде было трудно добраться до штурвала привентера. Свистела и визжала струя нефти…

В далеких каспийских глубинах найдена нефть! Раскрыта тайна морских недр. Буровая скважина вошла в золотое дно!…

Наконец фонтан закрыли. Керимов восторженно протянул Васильеву черные липкие руки:

— Александр Петрович, смотри, пожалуйста! Чистая. Песка нет, воды нет…

Словно в полусне, смотрел Васильев на черные ладони и не мог осознать: что же произошло?

Неужели настала счастливая минута, о которой он мечтал, свершилось все то, к чему стремился он долгие годы?… Неужели это уже случилось?… Причем так просто, будто открыли бутылку шампанского и пробка вылетела в потолок!

Он вытер забрызганное нефтью лицо и взглянул на купол. Там темнело пятно, как огромный черный зонтик. Нефть дождевыми потоками сбегала по стенам. Длинная труба электробура лежала неподалеку от моторов.

«Если бы не ослабло действие насосов, поддерживающих высокое давление раствора в скважине, то фонтанирования никогда бы не произошло, — сразу, будто очнувшись, подумал Васильев. — Видимо, аккумуляторы совсем разрядились, насосы еле работали…»

Мастера суетились. Они все выбежали в коридор за ведрами, лопатами, швабрами. Им хотелось, чтобы «белая буровая» снова оправдывала свое название.

Саида со слезами радости на глазах размазывала по лицу капли нефти. Подбежал Синицкий, тоже весь грязный, и с хитрой усмешкой показал Саиде зеркальце. Она прыснула, как девочка, и, схватив студента за руку, потащила его умываться.

* * *

Войдя в свой кабинет, Васильев с наслаждением откинулся на спинку кресла. Минутный, но действительно по праву заслуженный отдых.

Перед ним лежала открытая тетрадь его технического дневника. Он снова увидел страницу с датой «30 сентября»…

Какая тишина в его подводном кабинете! Она наступает всегда, когда чувствуешь, что заканчиваешь большую, особенно любимую работу…

«Итог последних лет…» читал он в дневнике.

Может быть, впервые за все эти годы Васильев по-настоящему отдыхал… Он спокоен, лень пошевелить пальцем. Ни о чем не хотелось думать, и только мысль, что ты оказался правым, сладко дремала в мозгу.

Сколько было непрерывных споров, обид и бессильного отчаяния, когда Васильев не мог и не умел доказать преимущества своего проекта!

Даже в те далекие годы, когда еще не было приборов ультразвуковой разведки, Васильев понимал, что движущийся по дну танк мог с успехом решить задачу поисков нефти. Танк должен ползти по грунту для того, чтобы непосредственно исследовать его. Приборы электрической и сейсмической разведки, применяемые для обнаружения нефтяных пластов, по мнению Васильева, было нерационально использовать на подводной лодке. В этом случае лодка должна ложиться на грунт при каждом измерении. Только подводный танк позволяет вести разведку, почти не останавливаясь, на ходу, особенно с применением ультразвукового локатора. Наблюдение за выходами газов в виде пузырьков, поднимающихся со дна, также удобнее производить непосредственно у грунта.

Васильев доказывал, что подводная лодка не может следовать за всеми неровностями дна, как гусеничный танк, а поиски ультразвуком нефтяных месторождений сквозь толщу воды неэффективны, как вскоре показали опыты Саиды.

Конструктор также считал, что буровая разведка с помощью передвижной буровой, то есть специально приспособленного для этой цели агрегата, каким является подводный танк, несравненно более удобна и совершенна, чем буровая разведка с подводной лодки. Ему пришлось это упорно доказывать при защите своего проекта.

И только сегодня он мог вздохнуть свободно. Задача теперь решена!

Инженеру казалось, что ему не хватит слов рассказать о такой большой радости…

Он протянул руку к кнопке видеотелефона. Как обычно, вспыхнула лампочка… светлел экран. На нем появилось усталое лицо директора.

— Я слушаю, Александр Петрович…

Васильев медлил. Все слова казались не теми, чужими. Он молчал, будто желая продлить счастливые минуты… Страна ожидала его ответа… Он теперь может сказать…

— Где ты сейчас? Добрался до берега? — спросил Агаев.

— Нет, на глубине трехсот метров. Мои координаты… — Васильев наклонился к своим записям и, стараясь быть спокойным, передал цифры.

— Почему не вернулся? — удивился Агаев.

Но тут не выдержал суровый «капитан подводного танка».

— Слушай, Джафар Алекперович! — закричал он в микрофон. — Нашел! Фонтанирует!… Можешь сообщить всем. Понимаешь, всем!… Рустамову телеграфируй!

— Поздравляю, дорогой! Обнимаю крепко… У нас все готово, сейчас направляемся к тебе… Постой, постой! Гасанов хочет с тобой говорить…

И вот другой взволнованный голос идет издалека, летит над морем десятки километров, проникает сквозь толщу воды, доходит до самого сердца:

— Как я этого ждал, Александр Петрович! Мои самые горячие чувства с тобой… Привет всем твоим друзьям. От меня Саиду не забудь поздравить. Координаты записали. Будем над вами в двадцать два часа… Погоди, не торопись… Тут Мариам за свои машины беспокоится.

Изображение Гасанова расплылось и утонуло в глубине экрана. Как сквозь аквариум, видел Васильев приближающееся к нему другое лицо. Вот она, Мариам!